Проклятый металл - Страница 54

— Благодарю! Благодарю вас, господин! — запричитал владелец особняка — тучный старик с расползшейся на всю макушку лысиной, которую он имел обыкновение прятать под куцей шапочкой. — Они забрали деньги и хотели надругаться над моей невесткой…

— Не могу их за это осуждать. — Густав хотел было вытереть клинок о плащ мародера, но передумал. Мельком глянул на нашитую на плотную ткань эмблему со сжимавшей сломанный меч рукой в латной рукавице и откинул с лица волосы. — Что же до благодарностей… Помнится, когда Ульрих Сирлин ссуживал тебе в долг, ты его тоже благодарил. А потом первым заявил на суде, что был околдован и не получил от ростовщика ни монеты…

— Нет… — в ужасе просипел начавший тихонько пятиться к крыльцу старик.

— Да, — усмехнулся темный сотник и взмахнул мечом. А уж потом начал вытирать клинок о плащ мародера. Заслышал сдавленные рыдания, поднял взгляд на девушку и поморщился: ее в том Кельме не было. — Убирайся в дом…

Подхватив с земли оба меха с вином, Густав отпер калитку и вышел на улицу. Напуганные пролитой кровью воспоминания вновь забились в самые темные уголки его души, и до площади перед замком сотник дошел, не отвлекаясь на всякую ерунду. Пару раз навстречу попадались отправленные следить за порядком конные разъезды, но о мертвых мародерах Густав Сирлин сообщать им не стал.

Он спешил. Боялся опоздать. Убить Кельм, конечно, это здорово, но сотник хотел встретиться с герцогом прежде, чем тот отдаст Святым душу. Святым? Да нет — скорее бесам.

А на площади у него вновь, как и много лет назад, начали гореть в огне ноги. Призрачное пламя лизало их, причиняя невыносимую боль, но Густав стиснул зубы и зашагал к замку мимо помостов со столбами, обложенными вязанками хвороста. Чернокнижников в Кельме предпочитали сжигать…

Занявшиеся бесцветным пламенем кострища развеялись, когда темный сотник прошел в ворота замка. Боль — вполне реальная боль — в обожженных много лет назад ступнях и лодыжках отвлекала и мешала собраться с мыслями, и все же Густав не мог не обратить внимания на творящиеся вокруг странности.

Ворота распахнуты — но никаких следов штурма. Двор полон королевских пехотинцев — а на шпилях развеваются красно-черные знамена. И нет, зрение не обмануло его — вход в донжон по-прежнему охраняли латники великого герцога. Да что такое здесь творится?!

Заметив в дальнем углу двора солдат Темной сотни, рядом с которыми громоздилась целая куча трофейного оружия, Густав Сирлин подошел к сидевшему прямо на земле Жаку Бортье:

— Остальные где?

— Ну… вряд ли кто из них приглянулся Святым, — отняв ладонь от окровавленной на боку рубахи, грустно усмехнулся Бортье, и оживившиеся при виде командира солдаты враз замолкли, ощутив охватившее того бешенство.

— Все?

— Все, ваша милость, — кивнул Жак. — Нет больше сотни…

Густав стиснул зубы и оглядел как-то очень уж растерянных и притихших солдат. Сколько их здесь? Две дюжины? Две с половиной? И многие ранены. Ладно хоть, судя по свежим повязкам, войсковые лекари не оставили их своим вниманием. Ну а растерянность прошедших огонь и воду головорезов вполне понятна — за последнее время они привыкли к победам. Почувствовали вкус крови. Решили, что ничем не хуже коронных солдат.

А их вновь ткнули мордой в грязь. И хорошо так ткнули — ломая зубы и до мяса сдирая кожу. Указали свое место…

— Сам как?

— Лекарь сказал, жить буду. Я ему верю… — пожал плечами в ответ Бортье.

— Пейте, — сотник кинул меха солдатам и присел рядом с помощником. — Что здесь происходит?

— Да как вам сказать, ваша милость… — задумался Жак. — Мы и сами толком ничего не понимаем. Нас на штурм ворот кинули, а как горожане разбежались по домам, герцог перемирия запросил…

— Вот оно как! — тяжело вздохнул Густав и поднялся на ноги. — Вы это… не напивайтесь только. Доспехи в порядок приведите. И арбалетов, смотрю, у вас теперь куча, начинайте снаряжать потихоньку…

— Будет исполнено, ваша милость, — расплылся в злой улыбке Бортье. Да и пустившие по кругу мехи с вином солдаты сразу повеселели. Не стоило лорду Лейну лишний раз напоминать этим людям, что и у них нет ни единого шанса пережить войну. Ох не стоило…

Заметив выглянувшую из окна на третьем этаже бледную физиономию Вильяма Арка, Густав зашагал к дверям, у которых скучали пять латников из личной охраны командующего. Оставленный за старшего сержант хотел было остановить сотника, но глянул ему в глаза и невольно подался назад. Умирать старому служаке сегодня точно не хотелось, да и приказ «никого не пропускать» никоим образом не мог касаться офицеров…

Взбежав по винтовой лестнице на третий этаж, Густав оглядел темный коридор и направился к стоявшим у одной из дверей солдатам. Только вот эти служивые приказ командующего поняли буквально. Никого — значит никого.

— Меня ожидает почтенный Вильям Арк, — уверенно заявил сотник, и не менее других боявшиеся Высшего караульные на мгновение опешили. Чем Густав незамедлительно и воспользовался.

— Что?! — с недовольной гримасой обернулся к вошедшему лорд Лейн, узнал сотника, но заскочивших за тем двух караульных отсылать прочь не стал. — А! Это вы, Сирлин. Уже вернулись?

— Да, ваша светлость…

— И как там Нильмара? — поинтересовался, несомненно, осведомленный об исходе штурма Вильям Арк.

Поинтересовался не для себя — помимо командующего в комнате присутствовали великий герцог и, судя по фамильному сходству, один из его сыновей. Как подумалось сотнику — старший.

— Город пал, — доложил Густав, во все глаза разглядывая герцога.